В старину, маленьких игрушечных солдатиков величиной чуть меньше кеглей вырезали из дерева. С начала XVI в. их начали отливать из олова и свинца. Но в больших количествах они появились после того, как их стали делать из штампованной жести. Первый шаг к реализму в изображении воинов был сделан примерно в 1775 г., когда их начали вырезать из плоской жести. К концу XVIII в. французские и немецкие производители игрушек уже научились делать объемные фигурки, отливая их из сплава свинца, олова и сурьмы. Среди них были игрушки очень высокого качества, хотя и дорогие.

В 1893 г. на одной из английских игрушечных фабрик внедрили технологию пустотелых отливок: расплавленный свинец заливали в форму, но, не дав застыть до конца, выливали, оставляя тонкую оболочку. Благодаря большой экономии металла удалось намного снизить цены и впервые начать массовое производство игрушечных солдатиков. Изготовление пустотелых отливок освоили и другие фирмы, но британцы продолжали лидировать на мировом рынке, изготовляя раскрашенные фигурки солдат армий разных стран в полевой и парадной форме. Пустотелые оловянные игрушки производились в большом количестве до 1966 г.

Наборы игрушек продавали в коробках, чтобы дети составляли коллекцию солдат разных армий. Полный комплект в неповрежденной оригинальной упаковке стоит сейчас довольно дорого, также как и наборы с военной техникой. Коллекционируют игрушечных солдатиков энтузиасты военного дела и любители воспроизводить исторические сражения. Кроме того, есть коллекционеры, которые собирают игрушки в память о своем детстве.

Такой вид мебели, как ширмы, присутствовал в большинстве богатых домов в течение XVII и XVIII вв. Некоторые из них были привезены с Востока и имели соответствующий стиль; другие де­лали в Европе по моде, существовавшей в то время. С помощью ширм большие помещения делили на части, защищались от сквозняков и уст­раивали интимные уголки.

В Средние века в Европе пользовались ширмами, плетенными из ивняка, но настоящую популярность этот вид мебели приобрел пос­ле того, как в XVI и XVII вв. появились ширмы, привезенные из Китая и Японии. Японские ширмы, или биобу, что в переводе означает «за­щита от ветра» из створок числом от двух до шести, представляли собой рамы с натянутой на них бумагой или, реже, лаковые панели. Ширмами из лаковых панелей, иногда покры­тых резьбой, славился Китай. Китайские и японские ширмы, изготовленные до нача­ла XIX в., стоят очень дорого.

К XVIII в. европейцы не только умели копировать восточные ширмы, но и пользовались другими способами для создания красивых изделий. Они покры­вали рамы резьбой и позолотой и затягивали их расписными тканями, ко­жей, вышивками. В конце XIX в. возникла мода держать дома декоративные ширмы. Из лоскутков делали красочные коллажи и для сохранности покрывали их несколь­кими слоями лака.

В этой ширме с ореховыми створками разной высоты с избытком использованы элементы стиля рококо, мода на который появилась в середине XIX в.

Ложки употребляли еще в Римской империи. Шли века, и этим предметам обихода находили все новое применение. Разнообразие функций сделало ложки интересными для коллекционеров серебра. В Средние века их стали применять более широко, но до XVII в., если не считать апостольских ложечек, их из­готовляли наборами. До середины XVIII в. черенки ложек были выгнуты в другую сторону, потому что их клали на стол выпуклой частью вверх. Позже их стали класть наоборот, и на широкую часть черенка начали наносить узор. Чайные ложки выпускали наборами, и они были частью столовых сервизов. С XIX в. делали декоративные ложки, а также па­мятные предметы по случаю важных событий. Очень привлекательны так называемые ягодные ложки, внутри черпачка которых с помощью чеканки получали изображения ягод. Однако следует быть вниматель­ными: эти украшения на ложках могли быть нанесены позже.

Изображенные здесь ложечки для варенья могут иметь самую разнообразную форму, и их черпачок изнутри часто покрывали узорами. Некоторые целиком изготовлены из серебра, а другие имеют ручки из слоновой кости. Чтобы ложки не окислялись от продуктов, например фруктов, их покрывали позолотой.

Интересным объектом коллекционирования могут стать керамические кувшины. Они относятся к предме­там, наиболее распространенным в домашнем хозяйстве, их  используют для измерения количества молока в бидоне, ими набирают воду из источника, в них берут с собой вино, пиво или сидр сельские рабочие, уходя в поле. Сначала они появились среди кухонной утвари, а позже и на столах во время чаепития. Ранние кув­шины делали из глины, но к концу XVII в. для них стали применять более прочные материалы, а затем и фарфор. Небольшие кувшины представляют для коллекционеров интерес еще и потому, что на из­делиях XVIII и XIX вв. можно найти дату, клейма и имена художников, изобразительные товарные знаки. Кувшины для молока дают представление о том, как менялась мода на форму этих предметов от тонких и высоких к призе­мистым и широким, и стили украшения - от вычур­ной росписи к более простой.

Украшение изображенного здесь молочника из майолики, изготовленного на фабрике Минтона в середине 19 века, напоминает цветную капусту.

Грандиозные предприятия издательства И. Д. Сытина ведут свое начало от той маленькой, в одну машину, литографии на Воронухиной горе, которую открыл И. Д. Сытин в 1876 году, служа еще у Шарапова. Литография была открыта в кредит. Доход от неё являлся для Сытина подсобным заработком к тому содержанию, которое получал он от хозяина. Литография производила исключительно народные картины. В числе рисовальщиков был нынешний директор Правления М. Т. Соловьев. В периоды наибольшего спроса на картины литографские станки «ходили» и ночью, причем сам Сытин по утрам, до выхода в «хозяйскую лавку», усердно работал в маленькой при­хожей, разрезая только что отпечатанный картины. Так современный «Наполеон книжной торговли» начинал свое собственное дело.

В своем новом деле Сытин со свойственной ему предприимчивостью и умением смотреть вперед поступал, как он сам свидетельствует в своей автобиографии, по-новому: шел на риск, приглашал лучших рисовальщиков и мастеров, в цене с ними не торговался, но требовал хорошей работы, усердно изучал вкусы народа, следил за рынком. Результаты сказались очень быстро. Товару не хватало. Покупатели торговались не в цене, а в количестве. Сытинские картины не залеживались в лавке, а «из-под рук» сразу же распределялись между покупателями. 

Первым толчком, быстро двинувшим крохотное предприятие по пути развития, была русско-турецкая война 1877 года, когда сразу силь­но увеличился спрос на народные картины и карты военных действий. 

Вторым толчком была Всероссийская Промышленная выставка в Москве в 1882 году. Литография приняла участие на выставке своими «лубками». Академик Боткин, заведовавший художественным отделом выставки, обратил на них особенное внимание, как на лучшие народные картины.

За выставку Сытин получил награду - серебряную медаль на Станиславской ленте. Но не в этом сказалось значение выставки: последствием её было повышение художественной стороны народных картин. По указанию и совету Боткина, при производстве народных картин сытинская литография впервые стала пользоваться копиями с картин лучших художников. Началась та революция в народных картинах в сторону улучшения их содержания и художественнаго выполнения, кото­рая потом красною нитью проходила и продолжает проходить чрез всю деятельность Товарищества в этой области. 

Улучшение фабрикатов литографии повышало и спрос на них. На очередь встал вопрос о расширении предприятия. Первоначальный рамки были тесны, они не давали возможности поставить дело так, как того требовал все увеличивавшийся спрос со стороны рынка. Шарапов, в тесном единении с которым работал Сытин, привык жить и работать по старине, тихо, на расширение не шел, новизны и широты боялся. «Мне  это не впору, - говорил он Сытину, - я буду вести свое дело потихоньку, а ты будешь шагать все дальше и дальше. Давай разойдемся, открывай свою лавку, я тебе помогу».

[↓ Читать далее]