Веер или опахало принадлежит, вероятно, к числу первых предметов вошедших в домашний обиход человека. Ветка или лист, позже пучек перьев, служившие первоначально для защиты от солнца, отмахивания мух и навевания прохлады, пройдя ряд веков и получив в некоторых странах большое ритуальное значение, превратились к XVIII веку в очаровательную игрушку женских рук, игрушку, над украшением которой работали иногда первоклассные мастера и производство которой давало заработок тысячам рабочих.

Как правило мысль о веере связывается с представлением о веселых балах, пышных праздниках и маскарадах с множеством парадно оде­тых женщин; мы думаем, что эта хрупкая, часто красивая, а иногда роскошная безделушка возникла по требованию моды, на основании жен­ской прихоти, и нам трудно признать веер чем то практически необхо­димым. Однако, именно необходимость была причиной возникновения веера, а мода, как это обычно бывает, появилась гораздо позже и только видоизменяла и украшала его.

[↓ Читать далее] 

Украшения великокняжеского периода представляют особенный интерес; они сохранились до нас в довольно значительном количестве и многие из них, будучи зарыты в землю в различных сосудах, даже мало пострадали от пронесшихся над ними веков. Глядя на эти вещи, невольно изумляешься их редкой красоте и тонкости работы, изяществу, которым могли бы позавидовать современные изделия ювелиров. В них нет той грубости, аляповатости, которую мы видим в изделиях Сибири, тяжеловесности и схематичности готских древностей, грубости исполнения украшений финнов и литовцев; в них все гармонично, изящно и вместе с тем ярко, свежо и красочно. В отличие от украшений предыдущего периода, в это время преобладало золото, часто украшавшееся перегородчатой эмалью, столь любимой греками, научившими этому искусству и наших предков. Этим не ограничивается влияние Византии, но оно не могло вытеснить чисто славянских украшений и орнаментов на них, оно только дополнило их, сделало более утонченными, придало особый византийский лоск, особый пошиб.

[↓ Читать далее]

С распространением христианства на Руси появились и иконы, причем первые иконы были у нас византийские. Еще летопись указывает на то, что Владимир Святой привез из Корсуни иконы.

Уже в Киеве появляются иконописцы, учившиеся сначала у греков. Так, первый иконописец Алимпий, по сохранившимся источникам, первоначально был своими родными „предан греческим иконописцам" и „учася мастером своим помогаше". Постриженный потом в монахи Печерской лавры, он „иконы писати хытр бе зело“; ему приписывается много икон, из которых некоторые сохранились до наших дней, причем современники рассказывали про него, что ему помогали ангелы, дописывая неоконченныя работы. Ему приписывается Владимирская икона Божией Матери находившаяся до революции в Ростовском соборе, Свенская в Свенском монастыре под Брянском, Предста Царица или Царь Царем, которая находилась в Москве в Успенском соборе. На последней изображены Спаситель на высоком троне в архиерейских ризах, в саккосе и омофоре и митре древней формы. В одной руке Он держит жезл, другой благословляет. Направо стоит с преклоненной головой Божья Матерь в виде Царицы, налево Иоанн Креститель. Но особенно интересна другая его икона, Божья Матерь Свенского монастыря. Там стоят перед Божьей Матерью Антоний и Феодосий и оба они изображены с русскими длинными бородами.

[↓ Читать далее]

Адольф Федорович Маркс родился в 1838 году в городе Щецин. После окончания училища начал работать приказчиком в книжной торговле. В 1859 году переехал в Россию, где работал 5 лет у книготорговцов Калугина и Битепажа, в 1863 году поступил на работу к известному издателю и книгопродавцу М.О. Вольфу.

Долгое время в семье Вольфа хранился интереснейший документ, на небольшой бумажке присутствуют всего две рукописные строчки: Первая строчка гласит: Дано Марксу на сапоги шесть рублей. Вторая под ней: Шесть рублей получил сполна. Маркс. Пройдет время и Маркс станет богатым издателем распространённейшего русского журнала „Нива“, владельцем громадной типографии, нескольких домов, обладателем крупного состояния, нажитого исключительно издательским делом. 

[↓ Читать далее]

Замечательный французский художник Гюстав Доре (1832-1883) был известен неутомимостью в работе. Он начал рисовать в раннем возрасте, в 11 лет уже самостоятельно изготавли­вал литографии, а в 16 лет сотрудни­чал с популярным сатирическим журналом. Всего же за всю его жизнь им было создано около 70000 рисунков. При этом живописные работы Доре, у которого не было художественного образования, вызывали неоднозначную реакцию у критиков. Настоящую известность ему принес­ли книжные иллюстрации. «Дон Кихот», «Приключения барона Мюнхгаузена», «Гаргантюа и Пантагрюэль» - эти знаменитые книги, как и множество других которые проиллюстрировал Доре, как бы обретали но­вую жизнь. Они перепечатывались большими тиражами не только во Франции, но и во многих других европейских странах.

Нередко иллюстрации публиковались как отдельное художественное произведение. Именно к этому виду изданий относится «Библейский альбом», появившийся в Петербурге в 1906 году, изданный книгопродавцом Тузовым. Этот шикарно оформленный альбом, стал одной из красивейших книг своего времени. Альбом был составлен из 230 иллюстраций Доре к Библии. К реализации грандиозного проекта создать графическую версию Библии Доре при-­ступил в 1863 году и потратил на реализацию этого замысла два года напря­жённой работы. Известно  множество эскизов, созданных художником к различным сюжетам. Итогом ста­ли 230 рисунков, которые были выгравированы на дереве, и составили иллюстративный ряд двухтомного издания Библии, впервые увидевшей свет в Париже в 1865 году.

Библия с иллюстрациями Доре неоднократ­но переиздавалась в разных странах, в том числе в России. Популярность Доре в России была достаточно велика. Этому в немалой степени способствовала деятельность издателя М.О. Вольфа, который начал выпускать в России богато иллюстрированные изда­ния большого формата. Вольфа издал Библию и  «Божественную комедию» Данте с гравюрами Доре, которые были отпечатаны с подлинных досок. Ус­пех изданий был грандиозен и Вольф пред­ложил художнику взяться за иллюстрирование лер­монтовского «Демона» и «Руслана и Людмилы» Пушкина. Но смерть Гюстава Доре сделала невозможным реализацию такого интересного замысла.

(Эту книгу вы можете приобрести в нашем магазине)