Трудно более или менее точно определить, с какого времени огнестрельное оружие делается оружием не только военным, но и охотничьим. Гринер в своей книге «The Gun» указывает на старинную английскую книгу «Je Goune and how to use itt», — датируемую 1446 г., где уже есть карикатура на охотника с ружьем и на печальные последствия стрельбы на охоте из ружей того времени. Тяжесть, неповоротливость и неприспособленность всего ружья, несовершенство воспламенения заряда и отвратительная меткость были характерны для первых ружей и делали их малопригодными для охоты. Поэтому лук (в основном в Англии) и особенно арбалет оставались и в 16 веке любимым оружием охотника. Благодаря хорошей меткости на небольших дистанциях, разнообразному ассортименту стрел и бесшумности, — арбалет, как охотничье оружие, используется ещё и в 17 веке. Только с усовершенствованием производства стволов, облегчением ружья, приспособлением его для более быстрого прицела и с изобретением фитильного замка, ружьё получает своё законное место в охотничьем оружии.
Не напрасно мрамор - этот прочный, красивый, зачастую ярко окрашенный материал с давних времён высоко ценится во всём мире. Уже тот факт, что цвет мрамора, за исключением чисто голубого, варьирует во всех цветах и оттенках, способствует такому разнообразию в его применении для декоративных задач, что в этом с ним не может сравниться никакой другой материал. Кроме прочности и возможности добывания кусков огромных размеров, мрамор является таким великолепным материалом для художественных работ благодаря трем своим свойствам: зернистости строения, позволяющей выработку достаточно тонких контуров и даже прорезной отделки частей; его окраске и способности легко принимать полировку.
Мрамор во всех многочисленных разновидностях обладает особым очарованием. Помимо впечатления мощи и видимой несокрушимости, он воздействует также своей окраской и рисунком. Белый мрамор своей изумительной чистотой вызывает чувства чего-то неземного, высокого. Нет другого материала, который обладал бы таким чистым белым цветом, сравнимым только со свежевыпавшим снегом. С другой стороны, черный мрамор со своим зеркальным блеском производит впечатление мрачного торжественного великолепия и мощи. Возбуждают фантазию бесчисленные пестрые разновидности мрамора с зелеными, красными, белыми, лиловыми, голубоватыми жилками и пятнами; как пышны, роскошны и декоративны красный и желтый; как фантастичен желтый с черными прожилками; как странны красный или зеленый с вкрапленными обломками других цветов. Во многих мраморах видно как бы застывшее в камне отражение титанической борьбы стихий и целых миров.
Веер или опахало принадлежит, вероятно, к числу первых предметов вошедших в домашний обиход человека. Ветка или лист, позже пучек перьев, служившие первоначально для защиты от солнца, отмахивания мух и навевания прохлады, пройдя ряд веков и получив в некоторых странах большое ритуальное значение, превратились к XVIII веку в очаровательную игрушку женских рук, игрушку, над украшением которой работали иногда первоклассные мастера и производство которой давало заработок тысячам рабочих.
Как правило мысль о веере связывается с представлением о веселых балах, пышных праздниках и маскарадах с множеством парадно одетых женщин; мы думаем, что эта хрупкая, часто красивая, а иногда роскошная безделушка возникла по требованию моды, на основании женской прихоти, и нам трудно признать веер чем то практически необходимым. Однако, именно необходимость была причиной возникновения веера, а мода, как это обычно бывает, появилась гораздо позже и только видоизменяла и украшала его.
С древнейших времен в художественной промышленности слоновая кость играла важную роль. По цвету, тонкой и плотной структурe и значительной твердости она всегда представляла собой один из прелестнейших материалов для художественных работ. Она одинаково ласкает и глаз, и осязание, а инстинктивная увренность в её прочности и ценности еще больше усиливает производимое ей приятное впечатление. Цвет слоновой кости — целая гамма нежнейших тонов от ослепительно белого до желтоватых, красноватых и зеленоватых. В некоторых оттенках он напоминает теплый тон человеческой кожи, с которой издавна часто сравнивается. Возможно, что именно благодаря этому свойству слоновая кость — как и коралл всегда так высоко ценилась: ведь из всех прочих материалов лишь эти два вызывают представление о живом человеческом существе. Ключ к этим смутным ощущениям слдует искать в тех беcсознательных ассоциациях, которыми порождается не определенная мысль, a скopee чувственный рефлекс. При этом слоновая кость напоминает не человеческую кожу вообще, а лишь кожу людей, физически совершенных, прекрасных, юных и здоровых, вызывая представление о классических формах, прекрасных женских плечах и нежных руках. Поэтому, в классической древности, когда чувство красоты стояло в зените своего развития, слоновая кость применялась в статуях богинь для лиц, так как её цвет в некоторых оттенках передает идеал цвета человеческой кожи. Возможно, однако, что еще иной психологический момент содействовал широкой популярности слоновой кости, именно момент чувственности, вызываемый безсознательным воспоминанием об обнаженном теле. В наиболе невинном виде это было использовано в излюбленных в семнадцатоми восемнадцатом веках статуэтках нищих.
Грамоты, жалованные русскими царями монастырям, церквям, различным учреждениям и частным лицам, представляют собою акты, сообщавшие и закреплявшие в письменной форме известные даруемые льготы и преимущества. Как таковые, грамоты заключают в ceбe чрезвычайно богатый материал, интересный для исследователя русской старины с самых разнообразных точек зрения. В частности наиболее любопытными и ценными грамотами являются тe, которые были даны дворянам за их службу на пожалование земель из noместий в вотчину. Важное значение этих, так называемых вотчинных грамот обусловлено их содержанием.
Известно, что в древней Руси не было постоянного войска. В случае войны, и лишь на время её, призывались поместные дворяне, которые по окончании войны распускались по домам. Засвою службу они получали вознаграждение не деньгами, а свободной, принадлежащей государству, землей. Однако, эта земля, данная дворянину за службу — называемая поместьем, не принадлежала ему на праве полной собственности: он не мог ни продавать ее, ни заложить, ни завещать ее своим детям, жене или другим наследникам, ни отдать в монастырь. После смерти поместного дворянина, данное за его службу поместье поступало обратно царю, от милости которого зависело дать его наследникам то же или другое поместье, но при условии обязательной службы пожалованного поместьем дворянина. С течением времени вошло в традицию отдавать наследникам мужского пола принадлежавшее их родителям поместье, чем устанавливалось обычное право наследственности этих земель, а лицам женского пола из поместья выдавалась только «указная часть на прожиток». Вместе с установлением обычая наследственной передачи поместий, раздача их, а также обязанности пожалованных ими дворян, получили боле точные нормы в определении числа людей и лошадей, с каким должен был являться поместный дворянин на военную службу и т. п.
Трудно более или менее точно определить, с какого времени огнестрельное оружие делается оружием не только военным, но и охотничьим. Гринер в своей книге «The Gun» указывает на старинную английскую книгу «Je Goune and how to use itt», — датируемую 1446 г., где уже есть карикатура на охотника с ружьем и на печальные последствия стрельбы на охоте из ружей того времени. Тяжесть, неповоротливость и неприспособленность всего ружья, несовершенство воспламенения заряда и отвратительная меткость были характерны для первых ружей и делали их малопригодными для охоты. Поэтому лук (в основном в Англии) и особенно арбалет оставались и в 16 веке любимым оружием охотника. Благодаря хорошей меткости на небольших дистанциях, разнообразному ассортименту стрел и бесшумности, — арбалет, как охотничье оружие, используется ещё и в 17 веке. Только с усовершенствованием производства стволов, облегчением ружья, приспособлением его для более быстрого прицела и с изобретением фитильного замка, ружьё получает своё законное место в охотничьем оружии.
Не напрасно мрамор - этот прочный, красивый, зачастую ярко окрашенный материал с давних времён высоко ценится во всём мире. Уже тот факт, что цвет мрамора, за исключением чисто голубого, варьирует во всех цветах и оттенках, способствует такому разнообразию в его применении для декоративных задач, что в этом с ним не может сравниться никакой другой материал. Кроме прочности и возможности добывания кусков огромных размеров, мрамор является таким великолепным материалом для художественных работ благодаря трем своим свойствам: зернистости строения, позволяющей выработку достаточно тонких контуров и даже прорезной отделки частей; его окраске и способности легко принимать полировку.
Веер или опахало принадлежит, вероятно, к числу первых предметов вошедших в домашний обиход человека. Ветка или лист, позже пучек перьев, служившие первоначально для защиты от солнца, отмахивания мух и навевания прохлады, пройдя ряд веков и получив в некоторых странах большое ритуальное значение, превратились к XVIII веку в очаровательную игрушку женских рук, игрушку, над украшением которой работали иногда первоклассные мастера и производство которой давало заработок тысячам рабочих.
С древнейших времен в художественной промышленности слоновая кость играла важную роль. По цвету, тонкой и плотной структурe и значительной твердости она всегда представляла собой один из прелестнейших материалов для художественных работ. Она одинаково ласкает и глаз, и осязание, а инстинктивная увренность в её прочности и ценности еще больше усиливает производимое ей приятное впечатление. Цвет слоновой кости — целая гамма нежнейших тонов от ослепительно белого до желтоватых, красноватых и зеленоватых. В некоторых оттенках он напоминает теплый тон человеческой кожи, с которой издавна часто сравнивается. Возможно, что именно благодаря этому свойству слоновая кость — как и коралл всегда так высоко ценилась: ведь из всех прочих материалов лишь эти два вызывают представление о живом человеческом существе. Ключ к этим смутным ощущениям слдует искать в тех беcсознательных ассоциациях, которыми порождается не определенная мысль, a скopee чувственный рефлекс. При этом слоновая кость напоминает не человеческую кожу вообще, а лишь кожу людей, физически совершенных, прекрасных, юных и здоровых, вызывая представление о классических формах, прекрасных женских плечах и нежных руках. Поэтому, в классической древности, когда чувство красоты стояло в зените своего развития, слоновая кость применялась в статуях богинь для лиц, так как её цвет в некоторых оттенках передает идеал цвета человеческой кожи. Возможно, однако, что еще иной психологический момент содействовал широкой популярности слоновой кости, именно момент чувственности, вызываемый безсознательным воспоминанием об обнаженном теле. В наиболе невинном виде это было использовано в излюбленных в семнадцатоми восемнадцатом веках статуэтках нищих. 
Грамоты, жалованные русскими царями монастырям, церквям, различным учреждениям и частным лицам, представляют собою акты, сообщавшие и закреплявшие в письменной форме известные даруемые льготы и преимущества. Как таковые, грамоты заключают в ceбe чрезвычайно богатый материал, интересный для исследователя русской старины с самых разнообразных точек зрения. В частности наиболее любопытными и ценными грамотами являются тe, которые были даны дворянам за их службу на пожалование земель из noместий в вотчину. Важное значение этих, так называемых вотчинных грамот обусловлено их содержанием.