В этой статье представлены работы художников, творивших в России в конце 19 века на примере картин, содержавшихся в альбомах к журналу "Нива" за 1891-1893 годы.

Представляем вам первую картину - "Запорожец". Её автор,  уроженец Харькова, С. И. Васильковский в 22 года поступил в Императорскую Академию Художеств и через 9  лет, в 1885 году был награжден большой золотой медалью за про­грамму по пейзажной живописи; одновременно он был назначен пенсионером Академии и послан за границу на 4 года. За это время он посетил Францию и Йспанию, и долгое время работал в Париже, где написал целый ряд видов в Пиренеях, Бретани и других местностях. Но и на чужбине он не забывал своей родины и набросал несколько украинских пей­зажей, оживленных фигурами казаков и запорожцев. После приезда в Россию он неодно­кратно возвращался к изображению «лыцарей Сечи» и написал акварелью целый ряд запорожских типов. Один из таких типов воспроизведен здесь. На картине изображен чубатый украинец, вы­слеживающий в густой траве необъятной степи своего врага. С непокрытой головой, в одной рубахе, с винтовкой наготове, он смотрит вдаль.

[↓ Читать далее]

Картины художников, творивших в России конца 19 века 

Царевна София получает у троицы письмо Василия Голицына - акварель К.В. Лебедева

В ряду наших русских художников, Клавдий Васильевич Лебедев занимал выдающееся место. Он прошел долгую и трудную художественную школу: был сначала учеником Строгановского рисовального училища в Москве, а потом поступил в Московскую Школу живописи, ваяния и архи­тектуры, где и закончил свое художественное образование. Сначала он выставлялся в Москве; но в 1881 году на одной из передвижных выставок, в то время переполненных яркими, живыми произведениями кисти Крамского, Репина, Маковских, Киселева, Неврева, Волкова и Куинджи, явилась небольшая картинка К. В. Лебедева, обратившая на себя серьезное внимание знатоков и тонких цени­телей живописи. Картинка эта была — „Боярская свадьба“ (молодых ведут в опочивальню), и, несмотря на свой малый размер, написана была изу­мительно. С тех пор картины художника много раз появлялись на передвижных выставках, привлекая общее внимание не только своей рос­кошной живописью и экспрессией типов, не только превосходной отделкой деталей, но и глубоким знанием старинного русского быта во всех его мельчайших подробностях. Изучение русской до-петровской старины составляет специальность художника Лебедева, который постоянно заимствовал из этой области сюжеты для своих картин. Особенно поражают в произведениях этого художника необычайная правдоподобность его рисунка, при большой тонкости и изяществе, при замечательном умении группировать фигуры и ловко пользоваться световыми эффектами.

На дворе дома в Толедо - акварель Л.О. Премацци

Профессор перспективной и акварельной живописи, Людвиг Осипович Премацци, подобно своему знаменитому собрату Зичи, более сорока лет жил в России, прибыв в неё в 1848 году из своего родного города Милана. Прославившие его работы нахо­дились в альбомах Августейших особ и знатных русских фамилий. Отличительную черту его редкого дарования составляет особенное искусство, с которым он передает в своих картинах солнечный свет во всех степенях его силы. Особенно хороши его крымские виды, в которых знойные золотые лучи южного солнца сквозят в прозрачной листве роскошной расти­тельности, падают вперемежку с тенями на песчаные дорожки парков, отражаются от мраморных стен дворцов и горят по всей окрест­ности до самых дальних планов. Прилагаемая акварель взята из его «Испанского альбома» и представляет двор дома в Толедо. Этот город, под владычеством арабов, был столицей особого мавританского королевства, и доныне в некоторых зданиях удержал восточный характер. Внутренние дворики играли большую роль в мавританской архитектуре, а украшения над дверью напоминают арабески. Но эффект­нее всего и здесь солнечный свет, выделяемый тенями по углам стен и под выступами бал­кона. Сколько во всей картине воздуха, в котором тянется эта белая нитка, разматываемая престарелой четою! В какую даль уходит перспектива этой полутемной каморки, где за столом работает какой-то юноша! И при этом какое спокойствие тонов в целом — ни одного резкого кричащего пятна, несмотря на все разнообразие красок. Только великим талантам дано, при таких условиях, соблюдать строгую гармонию в картине.

Из детства Петра Великого - картина Н.А. Кошелева 

 Профессор исторической живописи, Николай Андреевич Кошелев, знаменитый творец «Погребения Христа» и «Христа-Отрока среди ученых в храме», нередко отрывается от возвышенных исторических концепций и переходит на почву жанра, как бытового, так и исторического. Эти произведения его кисти всегда проникнуты особенной любовью к старине, археологической точностью и своеобразной грациозностью. Вот перед нами потайной покой царицы Натальи Кирилловны На­рышкиной, супруги Тишайшего царя, — покой, примыкающий к палате, в которой царь Але­ксей Михайлович беседует с иностранными послами. Московский этикет не дозволял ца­рице присутствовать при подобных беседах, а женское любопытство влекло се хоть послу­шать, что будут говорить заморские гости. В сопровождении своих боярынь, сенных девушек и мамки с юным царевичем Петром, пробралась она в потаенный покой и присела у двери на резном стуле. Вдруг, расшалившийся царевич, бросив свои игрушки, распахнул полог над дверью и саму дверь в палату, где вдали виднеется царь, окруженный рындами и послами. Страшный переполох в среде жен щин, которые наперегонки бросились унимать баловника. Вся картина полна жизни и движения. Случай этот упоминается послом Лизеком, оставившим описание последнего года жизни царя Алексея Михайловича.

Раннее утро у запорожцев - акварель С.И. Василевского

 Акварель Сергея Ивановича Васильковского — типичный образец живописи водяными красками, особенно поучительный для начинающих любителей. Лег­кость, парообразность и прозрачность тонов поражают с первого взгляда на это мастерское произведение. Розовато-золотистый свет зари, непроглядная даль украинской степи теряющаяся и вновь проступающая в дымке утреннего тумана, закутанные им силуэты пасущихся вдали коней, характерные фигуры запорожцев, прикорнувших на первом плане у огонька, сам дым костра и сплошное море степной ковыль-травы — все это едва обозначено художественными уда­рами кисти, писано «почти одной водой», как говорят акварелисты, но на расстоянш, с которого нужно смотреть на картину, выступает и сила красок, и лепка фигур, и глубина перспективы... Вот это и составляет в акварели одну из тайн искус­ства. Что касается группы самих запорожцев, в которой старый седой «дед» пробует лезвиe добытой с бою кривой турецкой сабли, так называемой «карабели», а его  товарищ, в «широких (по выражение Гоголя) как Черное море» шароварах, лениво развалился с седлом в изголовье,— то написать их так правдиво мог только украинец, уроженец слобожанщины.

Находка - акварель Н.Н. Каразина

 Николай Николаевич Каразин известен по массе своих рисунков и акварелей для журналов, не только русских, но и иностранных. Он не знал трудностей ни в каком роде живописи. С одинаковой легкостью удаются ему и рисунки карандашем или пером, и картины, писанные водяными или масляными красками. Особенно своеобразны и прелестны его акварели. Придерживаясь в своих акварелях новейшей для своего времени манеры, он достигает в них блеска и силы картин масляными красками. Работал даровитый художник быст­ро и много, и его произведения приходится счи­тать сотнями, как произведения Доре. Несмотря на количество работ, они ничего не утрачивают в качестве, благодаря замечательной фантазии и счастливому соединению в художнике эффектного пейзажиста с наблюдательным изобразителем бытовых и батальных сцен, которыя он имел полную возможность наблю­дать в бытность на службе в войсках туркестанского военного округа в Средней Азии, в то время, когда русское войско одерживало в этих местах целый ряд славных побед. К этому времени художник нередко возвращается в своих работах, и никто лучше его не изображает сцены из средне-азиатской жизни. К этого рода сценам относится и наш рисунок «Находка». Местный житель, туркмен или хивинец, верхом на верблюде, проезжает по безбрежной песчаной степи, кое-где поросшей сухой колючей растительностью. Странная наход­ка привлекла его внимание на пути... Он увидел на песке фуражку русского солдата и, приостановив бег своего верблюда, весь углубился в догадки и предположения.

Русская молодица - акварель С.Ф. Александровского

 Живопись водяными красками в России активно развивалась в конце 19 века. «Общество русских акварелистов», скромно начавшее свою деятельность в 1883 году, к 1893 на­считывало сотни произведений на своих выставках и среди них попадается немало работ высокого уровня. Выдающимся представителем «Общества рус­ских акварелистов» был  академик портретной и акварельной живописи Степан Федорович Александровский, неподражае­мый в портретах водяными красками. Более тридцати лет появлялись его произведения на выставках, и до сих пор они очаровывают зрителей жизнен­ностью и мастерством исполнения. Этими до­стоинствами отличаются не только отдельные работы Александровского, но и целые аль­бомы исполненных им портретов, в числе которых должны быть упомянуты собственные Государя Императора альбомы: предста­вителей народов Средней Азии, бывших в Москве во время Священного Коронования Их Императорских Величеств, в 1883 году, и кавалеров знака военного ордена, присутствовавших при освящении памятника Славы в Санкт-Петербурге. Особенно удавались художнику портреты детей и молодых женщин с нежным, полупрозрачным цветом лица и окру­гленными чертами, именно тe лица, изображение которых наиболее трудно в живописи. В представленной здесь работе «Рус­ская молодица» изображено очаровательное личико девушки, в богатом и живописном наряде русской кормилицы.

Молодая шведка - акварель С.Ф. Александровского

 Сочная кисть Александровского с особенным совершенством передает самое трудное в изображении человеческого лица — его молодость, юную свежесть и нежность тонов кожи и едва уловимую округленность планов, которые почти сливаются из-за отсутствия резких черт, которые накладывает время лишь в зрелом возрасте. Головки женские и детские, требующие особенно нежного исполнения, стяжали нашему художнику вполне заслуженную славу. Образцом такого мастерского преодоления почти непобедимых трудностей может служить прила­гаемый портрет молодой шведской крестьянки, с характерным для скандинавских народов песочным оттенком белокурых волос и темно­-голубыми глазами.

Юдифь - картина Ганса Макарта

К числу наиболее известных колористов конца 19 века, творивших в России, принадлежит германский художник Ганс Макарт, картину которого вы видите здесь. Он родился 17 мая 1840 г. в Зальц­бурге и рано проявил склонность к живописи. В восемнадцать лет он отправился в Вену и поступил в Академию; но здесь ему не повезло: он должен был вскоре удалиться, так как профессора признали его неспособными В отчаянии он возвратился на родину, и встретил горячее участие со стороны живописца Шифмана, посоветовавшего ему поехать учиться в Мюнхен. В этом городе, благодаря указашям и советам знаменитого Пилоти, талант Макарта быстро расцвел, и вскоре его имя заняло почет­ное место в многочисленной семье немецких художников. Из его картин всеобщей извест­ностью пользуются «Дары земли и моря», «Клео­патра на Ниле», «Пять чувств», «Диана на охоте», громадный холст изображающий «Въезд Карла V в Антверпен», и многие другие. Произведения Макарта были предметом долгих и упорных споров о достоинствах и недостатках худож­ника; но все одинаково поддавались обаянию, которое вызывается богатством красок в его картинах и блестящим умением их соче­тать. Незадолго до смерти Макарта, издатель «Нивы» приобрел одно из последних его произведений— «Юдифь. На этой картине изображена эта славная женщина, избавив­шая свой народ от гибели ценой собственного унижения. Макарт изобразил Юдифь в то время, когда она, изможденная страданием и вынесенным ею позором, покидает шатер Олоферна. Позади её еще сияют красноватым светом из-под приподнятых пол шатра зажженные в нем светильники, и вся величавая фигура этой стра­далицы за свой народ и родину, освещенная сзади, выделяется темной тенью на этом фоне. Спереди вся фигура Юдифи писана в полутоне, как бы освещенная чуть брезжащим светом раннего, только что наступающего утра. В противоположной игре света и теней и в той изу­мительной экспрессии лица, которое отражает глубокую душевную муку, — вся прелесть этого прекрасного художествснного произведения.

Гетман - картина И.Е. Репина

 Ни одно имя, после имени Брюлова, нe было в среде русского общества конца 19 века так популярно, как имя Репина. Еще будучи скромным академистом, Репин уже обращал на себя внимание своих профессоров преждевременной зрелостью и задорной оригинальностью своего таланта. Уже с 1872 г., когда на одной из Академических выставок появилась его картина «Бурлаки на Волге» — имя Репина стало известно каждому интеллигентному человеку. Вслед за этой кар­тиной, чем дальше, тем больше стала расти слава Репина, как художника, обладающего сильным, своеобразным талантом, неистощимого в фантазии, неутомимого в труде, пытливом исследовании и наблюдении, в постоянном и упорном изучении природы и че­ловека. То бросаясь в мир сказочных мечтаний, Репин создавал «Садко в гостях у мор­ского царя», то набрасывал «пляску с топотом и свистом», под соломенным кровом украинской харчевни, то воссоздавал перед нами страшные исторические моменты, полные крови и ужасов — «Ивана Грозного над трупом убитого им сына» или «царевну Софью в её келье», перед которой повешены стрельцы с челобитными в руках. То раскидывал перед нашими изумленными очами пестрый и разгуль­ный стан Запорожцев, среди крови и дыма пожаров собравшихся писать смехотворную гра­моту Султану, перепуганному их смелыми по­двигами. То вдруг отрывался от этих широких задач и создавал совершенно свободно целую галерею портретов, полных поразитель­ной жизненной правды.

Охота на волка - картина Н.Е. Сверчкова

Маститый профессор живописи Николай Егорович Сверчков, проявив еще в детстве склонность к рисованию, мог посвятить себя всецело художественной дея­тельности только уже будучи двадцатишестилетним юношей (в 1843 году). В следующем году стали появляться на выставках его работы и одновременно с ними стала расти известность Сверчкова. Выдающееся место во всех своих картинах он дает лошади, во всех видах, начиная с славного Орловского рысака до жалкой, захудалой клячи, и лошадь он воспроизводит удивительно правдиво и при­влекательно. Оцененный по достоинству, Сверч­ков вскоре стал любимцем публики, посе­щающей художественные выставки, на которых постоянно толпятся любопытные и поклонники перед «лошадками» Сверчкова. Вследствие такой популярности его произведений, в нашей статье мы разместили еще одну картину талантливого худож­ника, «На медведя». На представленной здесь картине перед зрителем охота в полном разгара. Серого волка преследуют по пятам борзые, за ними вскачь несется доезжачий. Еще несколько минут, и злобные собаки возьмут матерого зверя живьем и доезжачий соскочить с коня, чтобы сострунить зверя.

Вечер на Неве - акварель А.К. Беггрова

  Александр Карлович Беггров, ученик маститого мариниста А. П. Боголюбова, подобно своему учителю, больше всего известен изобра­жениями мощных колоссов русского флота. Во время своей службы во флоте Беггров участвовал в кругосветных плаваниях Великого Князя Алексея Александровича и был художником морского ведомства. Горячо любя море, он передает его не с волшебной виртуоз­ностью славного Айвазовского: — просто, строго и правдиво. Теми же качествами отличаются его виды северной столицы, которых он написал довольно много. В этих картинах столица — «полночных стран краса и диво»,— изображается в своем будничном наряде, но привлекательной и близкой сердцу. Прямые широкие улицы, с вытянутыми в ряды зданиями и вечной сутолокой на мостовой, обширные площади и нависший над «державным течением Невы прозрачный сумрак задумчивых ночей», и серенький денек, — все это умеет живо передать Беггров на своих полотнах. 

На акварели «Вечер на Неве», изображен вид с Мытнинской набережной на Неву при закате солнца. На первом плане несколько судов, перед стрелкой Большой и Малой Невы, с величавыми зданиями Биржи и двумя ростральными колоннами. Вдали виден Дворцовый мост через Неву, за ним Адмиралтейство с бульваром и часть Зимнего дворца. Все это за­лито лучами заходящего солнца, золотящего верхи зданий, в то время как над водой уже ложатся легкие тени наступающей ночи.

На баштане - акварель К.А. Трутовского

 Украина, с её благодатной природой, белоснежными хатами, тонущими в изумрудной зелени садов, с красивыми парубками и дивчатами в живописных одеждах всегда вдохновляла академика Константина Алексан­дровича Трутовского даровитого бытописателя. Трутовский, долго живший и служивший искусству в Москве, в 1883 году поселился в Украине. Очарованный всем, что он видел кругом себя в этом благословенном крае, он ревностно принялся изу­чать его природу и обитателей и создал  массу картин и рисунков из быта этих поэтических мест. За свои акварели он еще в 1857 голу был избран в члены бельгийского общества акварелистов. Акварель Трутовского, воспроизведенная здесь, полна света и воздуха. Мы видим «на баштане» старого деда у шалаша, приютившегося под золотыми подсолнечниками и продающего украинкам в пестрых платьях, «гарбузы и дыни». Просто и мило, правдиво и ярко.

У околицы - картина К.Е. Маковского

Из русских художников, по блеску красок и неподражаемой технике выдающееся положение занимает профессор Константин Егорович Маковский. Но не в одних только больших холстах, а и в небольших картинах, Маковский всегда блестящ и привлекателен. И что бы он ни изображал, бытовые русские сцены, портреты, античную жизнь или быт Востока, он всюду блещет жизнью и роскошью красок. Талантливый художник писал много и смело, не ограничивая выбор своих сюжетов ни­какой определенной областью. Изображения некоторых сторон древне-русского быта, старинных нарядов, богатой обстановки, доро­гой утвари и драгоценностей передаются им с чарующим правдоподобием и совершенством. В данной картине на плетень оперлась бойкая молодая боярышня, в роскошном старинном наряде. Она как бы ждет кого-то и в то же время сама собой любуется. И вся её фигура так полна жизни, неги, силы и свежести.

Боярин - картина К.Е. Маковского

 Еще с детства, в семье своего отца, известного собирателя картин, Егора Ивановича Маковского, Константин Егорович был окружен веянием искусства в лице друзей дома, Брюлова, Тропинина, Зарянко и др. Его богатое дарование окончательно развилось в Московское училище живописи и ваяния и СПб. Академии Художеств. Профессор живописи, он совмещает в себе исторического живописца, жанриста и портретиста. По плодовитости едва ли найдется равный ему среди художников конца 19 века, за исключением разве что Айвазовского. Один краткий перечень таких разнообразных произведений, как «Масленица в Петербурге», «Болгарские мученицы», «Перенесение священного ковра в Каире», «Боярсюй пир» и ,«Смерть Иоанна Грозного», говорит уже сам за себя. Особенный блеск и виртуозность исполнения Маковский проявляет в изображении роскошной древне-русской обстановки и нарядов. Его бархаты, парчи, золотые и серебряные сосуды до того верны природе, что хочется подойти к картине и пощупать их. Таков и наряд размещенной здесь аква­рели «Боярин». Червленый аксамит, которым крыта соболья боярская шуба с жемчугами по воротнику-козырю, обьяринные рукава кафтана и шитая золотом ермолка — выше всякого описания.

Лунная ночь на берегу чёрного моря, на кавказе - картина Айвазовского

 Перед нами Черное море глубокой, темной южной ночью. Чуть проступают на первом плане прибрежные скалы с приютившейся между ними мазан­кой, двумя силуэтами всадников на вершине утеса и вытащенной на берег лодкой. Луны не видно: она стоит выше озаренных ею облаков над горами заднего плана; весь свет сосредоточен на море, в зыбкой ряби которого она отражается широким столбом. Два кораблика и лодочка оживляют широкий простор, с ко­торого как бы веет свежестью морского и горного воздуха. Если осветить картину небольшой лам­пой а потом медленно убав­лять свет почти до полного угасания то ночь на картине будет все темнеть, а отблеск луны все ярче разгораться, и наконец настанет момент, когда совершенно ясно пока­жется, что картина освещается не лампой, а собственным светом лунного отражения. 

На черном море - картина Айвазовского

 Первое место в среде русских маринистов конца 19 века бесспорно, как в России, так и в Западной Европе, признано за почетным членом Академии Художества и заслуженным  профессором морских видов, Иваном Константиновичем Айвазовским, 50-летний юбилей служения искусству Академия торжественно праздновала 26 сентября 1887 года. Но маститый художник, написавший в течение своей неутомимой деятельности более 4000 картин, является в них гениальным изобразителем не одной лишь водной стихии, а также и остальных трех, с одинаковым мастерством перенося на полотно: и воздух со всеми тонами и переливами дневного и ночного освещения, и огонь во всех его проявлениях, и сушу во всем её разнообразии, от гор Кавказа до степей Крыма. Наиболее наглядным доказательством этого всеобъемлющего дарования служит громадная картина «Момент сотворения мира», в которой все четыре стихии только что выделяются всесильным словом Творца из первобытного смешения. Но и каждая из картин «царя пейзажистов» поражает всегда эффектным и своеобразным сочетанием по крайней мере двух элементов. К этой последней категории относится и кар­тина «На Черном море», в которой не знаешь что восхитительнее—глубина воздушной пер­спективы с эфирными тонами зловеще нахмуренного неба или прозрачность волн расходившегося моря с одиноким кораблем, выдерживающим борьбу с обеими стихиями.

Вечер - пейзаж Бенуа

 Этот пей­заж переносит нас на Север Poссии. На нем изображена лесная опушка на берегу небольшой речки в ту поэтическую пору вечера, когда западный горизонт озарен всеми красками заката, отра­жаемыми зеркальной поверхностью воды. Тихо так, что ни один листок не шевелится, четко рисуясь на прозрачном эфире неба... Вся кар­тина проникнута дремотным покоем природы отходящей ко сну. Альберт Николаевич Бенуа (р. в 1852 г.) был  академиком акварельной живописи и преподава­телем в Академии Художеств, учредителем и деятельнейшем членом Общества Русских Акварели­стов.

У колодца - картина Дмитриева-Оренбургского

 Профессор баталической живописи, Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский, батальные картины которого украшали Помпеевскую га­лерею Зимнего Дворца в СПБ., известен также и множеством жанровых рисунков и иллюстраций на произведения русских писателей. Сын помещика Оренбургской губернии, он по окончании курса в Уфимской гимназии, готовился к военной службе, но по настоянию полковника Зацепина, был отдан отцом в Академию Художеств, где был учеником Бруни, а впоследствии в Дюссельдорфе пользовался советами Кнауса и Вотье. Картины его отличаются необычайной правдоподобностью народных типов и жизненной правдой. Наглядным подтверждением этого служит прилагаемая сценка у колодца. Два солдатика, утомленные долгим переходом,  свернули к колодцу у плетня под березками.  Один спешно утоляет жажду кружкой студеной воды из ведра. Другой уже любезничает с красивой молодкой, которая застенчиво слушает речь «кавалера».

Конный бухарский стрелок - акварель Н.Н. Каразина

 В своих произведениях, Николай Николаевич Каразин особо заботился о художественном пятне в картине, и в этом отношении не имел соперников: до того эффектно, разнообразно и всегда оригинально выходил у  него этот прием. Что касается манеры писать, он ближе всего к школе испанских и итальянских акварелистов конца 19 века, которые вводили в то время в живопись водя­ными красками корпусные, приближающиеся к гуаши. Это отнимает у акварели про­зрачность, но зато дает силу тона равную силе масляных красот. Многосторонность твор­чества и богатство фантазии нашего художника, прозванного в Европе «русским Доре», поистине изумительна: он силен и в пей­заже, и в жанре, и в батальных, охотничьих сценах, в типах людей и животных, в причудливо-фантастических композициях из мира сказочных грез и в реально-бытовых картинах, наконец он почти безраздельно господствовал в виньетке. Излюбленным и неисчерпаемым источником его художественного вдохновения является средняя Азия, где он провел свою молодость, участвуя в завоевании страны. В ряде военных экспедиций и боевых подвигов, за которые наш художник получил военные ордена и золотое оружие, была написана масса этюдов и набросков впоследствии послуживших материалом для картин и рисунков. К этому роду его произведений относится и прилагаемая акварель, изображающая конного бухарского стрелка где-нибудь в городе Бабадага или Буртаха. Заметив врага или разбойника, стрелок припал на одно колено и наводит свой мултук (фитильное ружье), для верности при­цела положенный на сошки. Боевой конь, отлично понимающий в чем дело, тревожно смотрит по направлению взгляда хозяина, ри­суясь на лиловом фоне отвесной стены дальних гор. Эта сочная акварель наглядно претставляет все богатство и яркость красок корпусной манеры.

Пейзаж - картина Е.Е. Волкова

 Пейзаж любимца публики конца 19 века Ефима Ефимовича Волкова переносит нас в самое сердце России, в жаркую пору сено­коса. Под тенью двух кудрявых дубков, оди­ноко стояших среди луга и четко ри­сующихся темной зеленью на облачной синеве июньского полудня, обедают косари в цветных рубахах, в которые рядились на покос как на праздник. Бабы в платочках, распущенных на голове для защиты от палящих, отвесных лучей солнца, спешат переворушить накошенную траву граблями. Вместо украинского плетня, характерная русская изгородь и паросничек на заднем плане дополняют картину. Великолепное центральное пятно двух деревьев и виртуозно написанные облака, плывущие за ними в ярко-синем небе,— возможно зарисованы художником под Мос­квой, где-нибудь в Ильинском, имении Великаго Князя Сергея Александровича, которого Волков сопрово­ждал в путешествии по Палестине.

Охота на лисицу - акварель А.Д. Кившенко

 Алексей Данилович Кившенко, академик живописи, жанрист и баталист, обладал чрезвычайно многосторонним дарованием. Достаточно напомнить известную его историческую картину «Военный совать в Филях», где в артистически написанной избе, за сто лом в переднем углу, под образами, сидят 9 генералов двенадцатого года, отличающихся портретным сходством, а вдали у печки ма­ститый вождь, Кутузов, решающийся отдать Москву Наполеону, — далее жанры «В католической церкви» и «Еврейская свадьба», — пейзажи «Окрестности Мюнхена по реке Изару» и «Зимний пейзаж», — наконец, «Поражение армии Мухтар-Паши на Аладжинских высотах» и другие батальные картины из последней турецкой войны. Но в чем наш художник неподражаем — это в его охотничьих сценах. Взгляните на прилагаемую акварель — сколько поэзии в этом сереньком, с туманными просветами, осеннем, чисто охот ничьем деньке над полем, кое-где осененным пожелтевшими деревцами,— сколько движения во мчащихся группах коней и борзых и, наконец, в преследуемой лисице, которая под самым носом собак внезапно вильнула в сторону к своей запасной норе. Акварели Кившенко всегда отличались смелой, широкою манерой исполнения, бойкостью и уверенностью ударов кисти, благодаря чему вся картина дышит прелестью жизни.

Охота на медведя - картина Н.Е. Сверчкова

 Знаменитый творец русской тройки во всех её видах и обстановках профессор Николай Егорович Сверчков, бесподобен в дорожных, охотничьих, военных сценах с лошадьми на зимнем пейзаже. Работы его, выставляемые в Парижском Салонe, с по­ловины пятидесятых годов девятнадцатого века обратили на него внимание европейской критики, а в 1863 году доставили ему орден Почетного Легиона. Чтобы дать понять о том, до какой степени разнообразен талант нашего маститого художника при кажущемся однообразии, достаточно перечислить его крупнейшие произведения: «Конный портрет Государя Императора», «Царь Алексей Михайлович с боярами на соколиной oxoтe около Москвы», «Поезд царя Иоанна Грозного, едущего на богомолье», «Переход гвардии через Балканы», «Езда гуськом в лесу», «Отъезд помещицы из деревни в город», «Бой с медведем при царе Иоанне Грозном», «Струнка волка», «Конная ярмарка», «Подвиг городового полиции Тяпкина» и др. Прила­гаемый снимок с картины «На медведя» изобра­жает крестьянскую тройку, запряженную в розвальни, на которых едут два охотника по медвежьим следам, направляясь к берлоге. Один из них, барин, в охотничьем тулупчике и поверх его в шинели внакидку; другой, мужичок, по всей вероятности и выследивший мед­ведя. На заднем плане опушенного инеем леса, пересекает дорогу баба, ездившая за хворостом или за дровами.

Вечер в деревне - картина Ю. Клевера

 Прелестные произведения профессора пейзажной живописи, Юлия Юльевича Клевера всегда проникнуты задумчивой поэзией Севера с его дивными переливами красок на вечернем небе, с тоикоствольной хвоей его хмурых лесов, седыми валунами , разбросанными по морскому прибрежью, на котором сиротливо ютятся бедные рыбачьи деревушки с вытащенными ка песок лодками у прибоя тусклых вод северного моря. Его картины отличаются смелыми мазками кисти, в них много так называемой «художественной недоконченности», но при этом никто в такой мере не владеет тайной заставить зрителя чтобы oн сам угадывал это недосказанное и видел подробности там, где едва брошен намек на них. Эго свободное отношение к природе, обличающее мастера. Прилагаемая картина масляными красками «Вечер в деревне», до последнего мазка, наглядно поясняет вышесказан­ное. Если вглядеться в эти едва обозначенные бревна избы или колодезного сруба, в эти колья изгороди, чуть намеченные партии дальних деревьев и тронутые вечерним багрянцем обла­ка, то покажется, что тут почти ничего не делано, нет следов работы. Но отодвиньте картину от глаз на расстояние — и она заговорит с вашей душой, как живая при­рода.

Тамара - акварель М. Зичи

 Придворный Его Величества художник и академик, Михаил Александрович Зичи был широко известен в Рос­сии и за границей. В течение трех царствований, импера­тора Николая I, Александра II и Александра III, им создано беcчисленное множество акварелей, иллюстрируюших интереснейшие события из придворной жизни. Не меньшей бла­госклонностью он пользовался при дворах им­ператрицы Германской Виктории и принца Уельского, альбомы которых переполнены его произведениями. Кроме того, он успел написать не­сколько больших картин. Наконец, самую большую популярность принесли ему акварельные рисунки к творениям Пушкина, Лермонтова и Гоголя. При­лагая здесь его акварель «Тамара», исполнение которой говорит само за себя, мы коснемся лишь археологической стороны рисунка. Пляшу­щая на плоской, устланной ковром кровле отцовского дома, Тамара, её подруги и гости изо­бражены несколько иначе нежели в цикле прочих художественных иллюстрашй Зичи к «Демону». Все фигуры одеты в грузинские костюмы, и во всей обстановке, начиная с инструментов до столика и утвари, соблюдена величайшая археологическая точность. Три женских образа исполнены с большим изяществом, они оттеняются суровым контрастом мужских образов и так рельефно выделяющихся на фоне Кавказских гор, тронутых по вершинам багрянцем вечера. Этот вечерний свет, разлитый по всей картине, даёт ей изумительную гармонию тонов, которой всегда поражают произведения этого несравненного акварелиста, венгра который более 40 лет жил и работал в России.

--------------------------------------------------------------------

Другие статьи из серии "иллюстрации к книгам":

Русский флот в фотографиях. Иллюстрации к альбому 1905 г.

Иллюстрации к книге "Гайдамаки", Т.Г. Шевченко. 1886 г.

Иллюстрации к книге "Москва в её прошлом и настоящем", 1911 г.

Иллюстрации к пятитомнику "Русская история с древнейших времен". 1914 г.

Иллюстрации к эротической энциклопедии "Bilder Lexikon", 1931 г.