Древнейшим материалом для писания служил пергамент. Написанные на нем документы назывались хартиями или харатьями. Уже в 14 веке появляется бумага, но в первое время она стоила еще дороже, чем пергамент. Бумага была очень крепкая, изго­товлялась она из льняных тряпок, её поверхность была неровной, желтого цвета. Листы не были очень велики, около 10 вершков в длину и 8 в ширину, но для писания листы разрезали вдвое, втрое или вчетверо вдоль и склеивали, так, что получалась длинная узкая полоса в 4 вершка шириной. Склейка кусочков бумаги называлась скрепой: в казенных бумагах дьяк на обороте на скрепе писал свое имя, и таким образом обозначал, что эта скрепа была сделана «законно», во избежание разрыва листка. Иногда, благодаря склеиванию, полу­чались невероятно длинные столбцы, которые хранили закатанными в виде катушек. Для писания использовали сначала металлические чернила, но с 15 века начали применять чернила, близкие по составу с чернилами конца 19 века, - из чернильных орешков. Для писания использовались гусиные перья, очень распространены были небольшие, плоские, герметически закупоренные чернильницы, которые носили за поясом. 

[↓ Читать далее]

В древних грамотах различаются несколько способов писания: са­мый древний назывался уставом. Особенность его заключается в том, что все буквы пишутся четко, напоминая печатные, стоят прямо, каждая буква не связана с другой. В 16 веке появ­ляются другие способы писания, полуустав — буквы пишутся мельче, не так четко; тогда как очертания букв устава острые, в полууставе они круглее, все письмо более свободно и размашисто.

 Следующим видоизменением полуустава явилась скоропись. На переход к та­кому письму влияла и дороговизна материала, заставлявшая дорожить каждым клочком. В скорописи использовались начертания букв, которые значительно изменились, по сравнению с полууставом; другой особенностью этого письма является то, что между словами не оставляют промежутка, а пишут всю строку слитно, нет ни знаков препинания, ни твердых знаков, так что читающий должен сам, прочитав ряд букв, разделить их на слова. Но в экономии места шли еще дальше. Многие буквы и слога не пишут в слове, но пишут над словом, между строк или даже заменяют условным знаком. Эти значки назывались буквенными тит­лами. Для скорости писали иногда в слове только согласные буквы, а все гласные обозначали стоящим над словом титлом. Таким образом нужно было особое искусство, как для того, чтобы писать таким письмом, так и для его чтения.

С распространением грамотности, с увеличением спроса на книги, перепиской бумаг начинают заниматься особые писцы-специалисты, которые переписывали книги по заказу или прямо для продажи. Книгами начинают торговать на ярмарках. Дорогие книги проходили чрез руки нескольких специалистов; так переписчик оставляет ненаписанными заглавные буквы, ко­торые вписывал или пририсовывал особый рисовальщик, который, кроме этого, украшал кни­гу заставками и миниатюрами.

С течением времени в книгах, особенно богослужебных, накоплялось все больше ошибок, так что Стоглавый собор запретил продажу неисправных книг, предписывал священникам просматривать книги и исправлять ошибки. Неисправленные книги было запрещено в продавать и было приказано было «те книги имати даром без всякаго зазору». Все это вы­зывало мысль о необходимости изменить способ производства книг. Существует предание, что еще Максим Грек предлагал ввести книгопечатание. В 1548 г. были приглашены в Poccию типографщики, но их не пропустил ливонский орден. Только в 1553 г. в Москве приступили к обустройству первой типографии, но дело шло, очевидно, очень медленно, так как только через 10 лет, в 1564 г., была отпечатана первая книга – Апостол. Вскоре была отпечатана вторая книга — Часовник, но народ обвинил первых печатников диакона Ивана Федорова и Петра Мстиславца в ереси, и они должны были бежать из Москвы, а первый печатный двор был сожжен. Печатное дело в Mocкве остановилось. За двадцать три года была напечатана лишь одна — две книги и только с восьмидесятых годов 16 века, с учреждения патриаршества стали печататься книги, конечно, исключительно церковные.

Вообще нужно заметить, что при слабом развитии книгопечатания в 16-17 веках оно сосредотачивалось только в печатном дворе, — рукописные книги долгое время были дешевле печатных.

В царствование Алексея Михайловича меняется характер деятельности печатного двора, он начинает издавать не только книги религиозного направления, но и учебные. В 1647 г. печа­тается книга: «Учение и хитрость ратного строения» с многочисленными картинками, в 1648 г., издана грамматика Мелетия Смотрицкого, быстро разо­шедшаяся; в 1649 г. была издана азбука Бурцева. Спрос на нее был так велик, что через два года потребовалось издать второе издание. На этот раз было выпущено 2400 экземпляров, все они были распроданы за один день. Вообще, в 17 веке спрос на книги был очень велик. В Москве было уже немало лавок, торговавших книгами. Как правило этим занимались священники и дьяконы. Книжные лавки располагались как правило в книжном ряду и в овощном ряду, там же торговали и гравюрами и эстампами. Были и „книгоноши". Кроме того церковные книги продавались в монастырях.

Как и в предшествующем периоде, рукописи обильно украшаются различными миниатюрами, которые, подобно рукописи «Сказания о Борисе и Глебе», могут служить прекрасной иллюстрацией многих сторон жизни. Особенно интересной в этом отношении является Радзивилловская или Ке­нигсбергская летопись; она снабжена большим количеством иллюстраций - есть среди них и копии старинных миниатюр, но много и новых, писаных с тенденцией к реализму, в которых ясно видна не русская, а немецкая ма­нера. Кроме неё интересны: Царственная книга, Никоновская летопись, Житие препод. Сергия Радонежского, Житие св. Николая Мирликийского, Житие преподобного Нифонта. Были и лицевые псалтыри и ряд книг разнообразного содержания: Александрия — повесть об Александре Македонском, космо­графия Кузьмы Индикоплова с чудесными животными Индии и другие.

Нужно отметить в характере этих рукописей одну особенность: в них, особенно в иллюстрациях Книги Бытия, видно стремление модернизировать события древности, придав им современную обстановку. Достаточно указать на историю Моисея, в которой дочь Фараона, сам Фараон и другие египтяне одеты русскими боярами и боярышнями 17 века. Так же одет царь Соломон и пришедшие на суд к нему матери.

 В конце 17 века в Москве были изданы две в высшей степени интересные книги: Титулярник или „Большая книга государственная или корень российских государей" и „Книга избрания на царство и высочайший престол великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея России самодержца". Работали над этими книгами мастера Оружейной Палаты. Эти книги интересны тем, что содержат множество иллюстраций, исполненых водяными кра­сками. В Титулярнике помещен ряд портретов царей, великих князей, патриархов, а также и некоторых иностранных государей. Портреты русских государей в общем безжизненны, лики их приближаются к иконописным образцам, позы неподвижны, очевидно художник боялся быть близким к природе, зато детали картин выписаны великолепно. Тоже нужно сказать и о портретах иностранных государей, где художник уже не стеснялся изображать действительность; здесь особенно интересно то, что многие портреты, например турецкого султана, художнику приходилось писать из головы, не имея перед глазами его изображения.

Книга «Избрания на царство Михаила» интересна тем, что содержит много картин, изображающих народные массы, обстановку. Правда, все люди изображены совершенно однообразно, стоят как угодники на иконах, но на них тщательно написаны одежда и её детали. Кроме того, здесь много изображений Кремля.

Нужно отметить и первые попытки ввести жанровые картинки. Лучшим примером этого могут служить иллюстрации к рукописи „Душевное лекарство"; здесь мы видим сельские работы, домашнюю жизнь, пейзаж и т. д. Это показывает, насколько изменился взгляд на письмо, которое уже перестает служить только религиозным целям. Что же касается заставок и концовок, то они продолжали во множестве украшать рукописи, причем стиль их мало изменился. В 12—15 веке развивается так назы­ваемый чудовищный стиль, принесенный в Русь из славянских земель. Этот стиль представляет собой нечто крайне сложное, запутанное и вместе с тем чарующее, поражающее глаз неожиданностью, новизной. Развился он из старого византийского стиля, но в славян­ских землях удержался недолго и полного расцвета достиг в России на Новгородской и отчасти Московской почве.

С 15 века в Москве начинает вытесняться чудовищный стиль; на смену ему возвращается известный с давних пор на Руси византийский геометрический орнамент, в котором рисунок составляется из переплетенных кругов, квадратов и других геометрических фигур. Орнамент усложняется прибавлением плетенки из лент или ремней. Украшаются эти плетенки цветами и листьями, которые иногда рисуются сво­бодно, естественно. Этим свободным реализмом в изображении растений русский орна­мент отличается от своего византийского прототипа, в котором все условно, связано. Taкиe орнаменты мы видим не только на рукописных книгах, они переходят и в печатный; так была орнаментирована первая печатная книга Апостол. 

С развитием книгопечатания появ­ляются гравюры, резаные по дереву или меди. К первой печатной книге была приложена картина, гравированная на дереве, изображение апостола Луки. Позже стали печатать и продавать отдельно гравюры, резаные на дереве или лубочные, но вскоре это было запрещено но настоянию духовенства, зато в книгах нередко помещали гравированые заставки и вообще иллюстрации. В этих гравюрах больше чем в заставках можно проследить западное влияние, но объясняется это как тем, что обучение этому искусству шло под руководством иностранных мастеров, так и тем, что образцами, которым подра­жали, часто являлись западно-европейские гравюры. Для примера приведем гравюру из сино­дика патриарха Адриана, изображающую пир; тогда как костюмы указывают на русскую жизнь, вся обстановка — высокий палаццо, каменные стены и рамка — ясно говорят о сильном западном влиянии.