Дипломат, драматург, поэт Алек­сандр Сергеевич Грибоедов был человеком блестящих и разносторонних дарований. Он владел основными европейски­ми, древними и восточными языками, увлекался философи­ей и археологией, сочинял музыку. Выпускник Московского университета, он во время на­полеоновского нашествия доб­ровольно записался в гусар­-ский полк; решив переменить военную службу на граждан­скую, поступил в Коллегию иностранных дел; будучи послан секретарём русской дипломатической миссии в Персию, хлопотал там о русских пленных; наконец, как чиновник «по дипломатической части» занял место в штате главноуправляющего Грузией А.П. Ермолова. Именно там, в Тифлисе, в кон­це 1822 - начале 1823 года были написаны пер­вые два акта его комедии «Горе от ума». Третий и четвёртый акты создавались летом 1823 года в тульском имении друга.

22 января 1826 года Грибоедова арестовали в крепости Грозной по обвинению в причастно­сти к тайной декабристской организации, од­нако через полгода он получил освобождение и «очистительный» аттестат. Вернувшись в За­кавказье, где в ту пору шла русско-персидская война, Грибоедов сыграл важную роль в за­ключении выгодного для России Туркманчай- ского мира, за что был возведён в ранг полно­мочного министра-резидента России в Персии. Летом 1828 года он отправился к новому месту службы: согласно статьям составленного им же мирного договора, российский посол дол­жен был следить за взысканием контрибуций и возвращением русских подданных. 30 января

1829 года толпа фанатиков, подстрекаемая слухами о том, что Грибоедов обещал убе­жище и помощь двум женщи­нам из гарема родственника шаха, ворвалась на террито­рию русской миссии и переби­ла всех там находившихся.

Своеобразный некролог погибшему поэту и диплома­ту поместил в «Путешествии в Арзрум» знавший и ценив­ший Грибоедова Пушкин: «Его меланхолический харак­тер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неиз­бежные спутники человечества, - всё в нём было необыкновенно привлекательно. Рож­дённый с честолюбием, равным его дарова­ниям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности челове­ка государственного оставались без употреб­ления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении.»

К счастью для нас, после Грибоедова оста­лась его комедия, которую сам автор при жиз­ни не увидел ни в печати, ни на сцене. Лишь полтора действия «Горя от ума», да и то в силь­но искажённом и урезанном виде, были опуб­ликованы театральным альманахом «Русская Талия на 1825 год». Ещё через шесть лет вы шла в свет «театральная» редакция комедии. Впервые без цензурных купюр «Горе от ума» издали за границей в 1858 году, и только в 1862 году - в России.

Одно из самых красиво оформленных изданий, издание 1913 года, которое иллюстрировал Д.Н. Кардовский, лучший книжный график того времени. Работу над «Горе от ума» Кардовский начал в 1907 году, и закончил через пять лет.

Внушительный по размерам том «Горя от ума», изданный Товариществом Голике в 1913 году, стал эталоном солидного и красочного издания.

Хроника представляет одно из самых извест­ных «юбилейных» изданий, подготовленных в 1910-х годах Товариществом И.Д. Сытина. История его появления подробно изложена в воспоминаниях Сытина «Жизнь для книги»: «На одном из заседаний правления Товари­щества я внёс предложение: ввиду предстоя­щего столетия Отечественной войны озна­меновать эту историческую годовщину и вы­пустить роскошное издание. Предложение было принято правлением, которое постано­вило пригласить научные силы по возможно­сти всех русских университетов принять уча­стие в создании этого литературного памят­ника. Правление решило также не жалеть средств и выпустить книгу в полном соответ­ствии со значением празднуемого события, как бы ни были велики расходы. С увлечени­ем смотрел я на семь томов, которые были посвящены Отечественной войне и русскому обществу! Но здесь дало себя знать моё кре­стьянское происхождение. Наше воинство было составлено из всех сословий, и все с че­стью стояли за родную землю, но когда кон­чилась война и слава русского оружия про­гремела по всему миру, а русский царь стал повелителем всей Европы, кто из русских со­словий был обойдён, кого забыли при разде­лении наград и милостей? Мужика забыли, солдата забыли. Все сословия были взысканы царской милостью, и только крестьянин не получил ничего. Тот, кто освобождал отече­ство, сам не был освобождён от рабства. В свободной России он один остался рабом, и ещё полвека после наполеоновских войн его продавали, как скотину. Это была неслы­ханная неблагодарность, и мне хотелось, что­бы хоть через 100 лет на могилу русского солдата, солдата-раба, пришла история и по­клонилась его светлой памяти».

Трудно сказать, насколько взгляды Сытина повлияли на позицию авторов, но в редакционной статье «крестьянская» те­ма была заявлена как одна из доминирую­щих: "Героем этой войны был русский му­жик, крестьянин - мужественный, самоот­верженный, не помнящий о своем крепостничестве, когда нужно было сражаться за родину, но который вернулся под патриархаль­ное помещичью неволю, когда францу­зов изгнали. Мужик верил и по­могал. Но когда пришло время праздновать победу, про мужика как всегда забыли". Составляя эту книгу, Сытин руководствовался именно такими взгляда­ми на Отечественную войну. Именно по этим причинам, он не мог считать её собы­тием исключительно военным.

Следуя пожеланиям издате­лей, к работе над книгой привлекли крупнейшие научные силы России, целое созвездие блестящих ученых. Семитомник прекрасно проиллюстрирован. Изобра­зительные материалы предо­ставили ведущие музеи и публичные библиотеки того времени, ряд частных собраний. «Отечественная вой­на» представляет собой удачное сочетание отличной полиграфической «формы» и солид­ного научного содержания.

(Данный текст доступен по лицензии GNU Free Documentation License, действующая ссылка на источник - сайт http://artefakt.in.ua обязательна)

Шикарный шеститомник «Три века» был завершающим изданием известной «юбилейной серии» Сытина. Тома красочно оформлены многочисленными иллюстрациями, изданы на дорогой бумаге. В составлении принимал участие, традиционно для Товарищества Сытина, авторитетный авторский коллектив, включающий таких известных ученых как Ю.В. Готве,  А.Е. Пресня­ков,  Н.Л. Брод­ский и многих других.

В статьях шеститомника описывались различные темы, но общий тон был тревожным, и описание реформ Никона, и рассказ о земских учреждениях убеждали читателя, что смутные времена - весь период существования России.

Особенно тревожно звучали строки, посвящённые новейшей истории страны: «Правительственная власть может игнорировать Государст­венную Думу: она только тогда с ней считает­ся, когда это соответствует её видам. Мы находимся в тупике, и, чтобы выбраться из не­го, надо вырастить новые силы».

Можно не сомневаться, что подобное настро­ение было весьма созвучно инициатору изда­ния - Ивану Дмитриевичу Сытину (1851-1934). Десятилетним мальчиком Сытин поступил на службу в лубочную лавку. В двадцать пять от­крыл собственную литографию. В тридцать два основал издательство Товарищество И.Д. Сытина. К сорока годам он владел двумя крупными типографиями и шестнадцатью книжными магазинами в разных городах стра­ны. К началу Первой мировой войны Иван Дмитриевич выпускал четверть всей книжной продукции России.

Судьба Сытина - этого гения книжного де­ла - весьма показательна. В конце 1917 года его книжная империя была национализирова­на. Два года он ежедневно ходил в свою быв­шую типографию, занимаясь её делами как «бесплатный инструктор, подотчётный испол­нитель заказов». Но и в этом качестве Сытин мешал новым хозяевам. Он был уволен.

Человек неукротимой энергии, Сытин не пал духом: он добился разрешения восстановить крошечные, полуразрушенные типографии при Таганской тюрьме и Ивановском управдо­ме. Пользуясь старыми связями, закупил для них бумагу, оборудование. Через некоторое время его прогнали и оттуда.

До наших дней дошел редчайший документ: сытинское проше­ние о пенсии, адресованное Председателю Совнаркома РСФСР А.И. Рыкову. Текст приво­дится с сохранением орфографии и пунктуа­ции оригинала:

«Заявление. Ивана Дмитриевича Сытина.

Я русский крестьянин, вышедший из сель­ской бедняцкой среды, человек упорного тру­да, достигший огромных результатов в облас­ти книжного и газетного дела. Вам лично я хо­рошо известен и если я говорю теперь о себе, то не ради самовосхваления. Этого свойства я был всегда чужд. Однако же, когда я, как об­щественный деятель принуждён против своей воли сойти с арены моего излюбленного тру­да, когда мне приходится взять на себя роль только просителя - я поневоле обязан предъ­явить свой трудовой формуляр и ходатайствовать, чтобы Вы не отказали оценить мою прошлую работу по справедливости.

В своей прошлой докладной Записке, подан­ной мной в Главлит, я, 50 лет проработавший по издательскому делу, просил дать мне воз­можность приложить мои, ещё не потерявшие силу руки к излюбленному делу издательства книг по народной литературе.

Мне в этой просьбе было отказано. Я допу­скаю, что этот отказ зиждется на том что мне много лет, и что он - Сытин - старик, хотя и прославленный: в 1909 году напри­мер, он выпустил 14 млн. букварей, 16 млн. экз. беллетристики, 34 млн. книг народной литературы, 3 млн. научных сочинений и 4,5 млн. детских книг - от всей этой массы дешёвых изданий имел огромную, благодаря количеству изданий, прибыль, - но теперь он должен жить на покое, который вполне заслужил.

Что же мне сказать на это, глубокоуважае­мый Алексей Иванович, я мирюсь с этим опре­делением.

Итак, знакомый Вам общественный деятель Сытин, бывший издатель, не знающий за собой грехов ни против русского революционного правительства, ни против Родины, в настоя­щее время лишённый возможности вести де­ло, просит Вас о признании его человеком, ста­рость которого должна быть обеспечена.

Это значит, что бывший Сытин, руководи­тель многомиллионного издательского дела, оставшийся теперь совершенно без средств, ходатайствует о материальной поддержке.

Я прошу Вас не отказать в назначении мне персональной пенсии, которая даст мне без тя­жёлой нужды провести остаток моей - теперь поневоле бесполезной - жизни.

Примите уверение в моём к Вам глубоком уважении и преданности.

Август 1927 г.

Москва, Тверская 48, кв. 8.»

Год спустя просьба бывшего миллионщика была удовлетворена. Согласно решению от 14 мая 1928 года, он получил персональную пен­сию - 250 рублей.

(Данный текст доступен по лицензии GNU Free Documentation License, действующая ссылка на источник - сайт http://artefakt.in.ua обязательна)

Эта книга большого формата была издана незадолго до начала Первой мировой войны и была посвящена десятилетнему юбилею наследника российского престола великого князя Алексея Николаевича. Автор этой книги Иван Ни­колаевич Божерянов параллельно с карьерой чиновника проводил много времени за занятиями историей: он выпустил большое количество разнообразных  статей во многих из­даниях, некоторое время сотрудничал с «Рус­ским вестником». Божерянов был монархистом, знакомым с историографом великого кня­зя Николая Михайловича. 

Божерянов не раз публиковал биографии членов императорской семьи, его работами были: «Великая княгиня Екатерина Павловна Ольден­бургская, королева Вюртембергская» 1888г, «Первый царственный генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Павлович» 1898г, «Императрица Александра Фёдоровна, супруга Николая I» 1898-1899 г. 

Одними из самых его любимых изданий являлись альбомы с большим количеством иллюстраций, такие как «Невский проспект», приуроченный к 200-летию Петербурга. «Детство, воспитание и лета юности Рус­ских Императоров» - один из таких альбомов, где крупный текст соседствует с многочис­ленными картинками. 

В этом издании изложены известные факты о воспита­нии русских императоров на протяжении двухсот лет, начиная с конца XVII века. Первый ге­рой его книги - Пётр I, о ко­тором повествуется, что подьячий Зотов, учитель юного царя, «кроме письма и чтения того ничему не учил, но применял приём наглядного обучения». Пётр любил слушать в свободное время разные истории и рассматривать книжки с картинками, а также «потешные фряжские или немецкие листы. 

Эта книга описывает обуче­ние дочери Петра – Елизаветы, детство немецкой принцес­сы Софии-Фредерики, будущей императрицы Екатерины II. Она рассказывает нам о младенчестве и юности великого князя Павла Пет­ровича. На ее страницах мы можем прочитать о швейцарце Лагарпе, который воспитывал наследника россий­ского престола Александра и про начальника первого кадетского корпуса генерала Ламсдорфе, военного, который старался сделать из  Николая Павловича настоящего солдата. Также книга рассказывает нам об известном поэте В.А. Жуковского, обучающего цесаре­вича Александра Николаевича и о С.М. Соловь­ёве, который прививал любовь к истории Александру Алек­сандровичу. Заканчивается книга «одой» Алек­сандру III, который впервые произнес слова «Россия для русских». 

Десятый день рождения вели­кого князя Алексея Николаевича, в честь которого была выпущена книга, отмечался 30 июля 1914 года, через день, 1 августа началась война с Германией, которая привела через два с половиной года к краху русской монархии. Историограф династии Романовых И.Н. Божерянов застал гибель империи и расстрел царской семьи, которой он посвятил свою жизнь,  сам он умер в 1919 году.

(Данный текст доступен по лицензии GNU Free Documentation License, действующая ссылка на источник - сайт http://artefakt.in.ua обязательна) 

Роскошное издание из пяти томов «Императорская главная квартира. История Государевой свиты» является частью серии книг, изданных к столетнему юбилею военного министерства. Вся серия различных изданий, приуроченных к столетию министерства, которое отмечалось в 1902 году состояла из восемнадцати томов, которые описывали наиболее значимые структуры военного ведомства российской империи.

К началу двадцатого века в Императорской главной квартире состояли такие структурные единицы: Свита его императорско­го величества, подразделение дворцовых гренадер, походная канцелярия, конвой его императорского величества, подразделение дворцовых гренадер, лейб-меди­ки.

Пятитомник готовился на протяжении 15 лет двумя авторами – полковником, а впоследствии генералом В.В. Квадри и капитаном, впоследствии полковником В.К. Шенком. Издание описывало историю свиты с самого начала ее основания Петром, императорскую и военную канцелярии.

Государеву свиту во время написания книг составляли различные чины, такие как генерал-адъютанты, контр-адмиралы, флигель-адьютанты и другие. Детально описана история возникновения этих званий и их обязанности. Во многом обязанности определялись волей самого императора. Близость к монаршей особе и личные отношения чиновников, входящих в Свиту делали возможным выполнять им поручения, продиктованные государевой волей. В разное время состав свиты был различен, ее структура и численность кардинально менялась в зависимости от личности самодержца. Несколько адъютантов были всегда рядом с императором и были готовы немедленно отправиться с монаршим поручением.

Пятитомник рассказывает нам также о биографии чиновников, которые состояли в Свите при разных императорах. Роскошно оформленное издание (оформитель - Самокиш) было выпущено тиражем 2210 экземпляров, 10 из которых должны были навсегда храниться в библиотеке военного ведомства.